Владыка Феогност (тогда Миша Дмитриев) появился на свет в Караганде, в многодетной семье шахтера, фронтовика, прошедшего всю войну и отправившегося прямиком из освобожденного Будапешта в сталинские лагеря на 8 лет. Однако отец будущего владыки, Михаил Леонтьевич Дмитриев, не озлобился и не потерял веры. «За что?» — первая мысль, посещающая человека в скорбях. Но урок не пройден, если за этим вопросом не следует другой, более глубокий: «Для чего?».

Не роптал Михаил Леонтьевич на свою страшную долю, и Господь послал ему в трудную минуту жену Александру, верную спутницу, добрую помощницу и мать его одиннадцати детей.

Любовь и желание послужить Богу укреплялись у Миши Дмитриева по мере взросления. Но до принесения монашеских обетов было далеко. Юноша видел себя семейным человеком и после армии собирался жениться. Однако по настоянию родителей послушный сын отправился в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, в семинарию, где на последнем курсе учился старший брат Василий (ныне епископ Барнаульский и Алтайский Максим).

— К стыду своему, я лукавил, — признается владыка. — Делал вид, что поступаю в семинарию, а сам на вступительных экзаменах предпринимал все возможное, чтобы не поступить.

Однако для мудрых экзаменаторов решающее значение имели не оценки, а то, из какой семьи был абитуриент, и его душевное устроение. Михаила Дмитриева зачислили на первый курс Московской духовной семинарии.

Постриг с именем Феогност в честь митрополита Киевского Дмитриев принял накануне 1000-летия Крещения Руси. В том же году молодого монаха рукоположили в иеродиакона, и восемь лет он нес это послушание в лавре. В эти годы он оканчивает семинарию, а затем и Московскую духовную академию с ученой степенью кандидата богословия.

— Недавно Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл произнес замечательные слова — о том, что духовная жизнь — это не хобби, которому можно уделить больше или меньше свободного времени...

— Вспомним, что говорил святой преподобный Серафим Саровский: людям не хватает решимости. Люди тянутся к добру и свету, и в идеале мы все — не только монахи — должны бы Богу отдавать себя без остатка. Но человек сотворен плотским, и тяга к земному притупляет в нас стремление к совершенству. Кто-то должен поддержать в человеке это стремление, раздуть в нем искру Божию. Кто? Священник. Но в Новороссийске, где население в основном и по этническому составу, и по традиции, и по духу потенциально православное, недопустимо мало православных храмов, можно сказать — два с половиной.

Человеку, даже взрослому, сильному и уверенному в себе, порой требуется совет, а часто и утешение. Священник должен быть доступен для народа, не прятаться, не сбегать — а сейчас он порой вынужден это делать — не потому, что он нехороший, недобрый и невнимательный — просто ему на всех не хватает физических сил. Вот для того и принято Священным синодом РПЦ и Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом решение о раздроблении больших епархий (Екатеринодарскую и Кубанскую митрополию разделили на пять епархий — авт.). Не только приходской священник, но и епископ должен быть доступен.

Многое зависит от личных встреч. Скажем, глава города Владимир Ильич Синяговский много лет общается с благочинным церквей Славянского округа отцом Никитой (Гаврильчиком). А это замечательный священник, ему уже за семьдесят, но он до сих пор строит храмы, со рвением служит Господу и людям, болеет душой, переживает за всех.

Мы очень хотим, чтобы таких священников было больше. Но их надо вырастить. Это как в науке: если есть десятки университетов, постепенно вырастает плеяда ученых, начинается настоящая работа. Так и в духовной среде: будет много храмов и монастырей, появится много талантливых, святой жизни, благочестивых, праведных священников и мирян.

Новороссийску требуется еще 25 православных храмов, и Святейший Патриарх ставит задачу в ближайшие два-три года начать строительство большинства из них.

— Владыко, нам всем приходится добывать хлеб насущный для своих семей. Иногда в этой работе много суетного, иногда это физически изматывающий труд — где уж тут о Боге думать! Да и эмоции часто испытываешь не христианские... 

— Ко всему следует подходить с разумением, с рассуждением. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Для христианина и противный ветер бывает попутным: покорность воле Божией примиряет его с положениями самыми тягостными, самыми горькими...». Во всем надо видеть промысел Божий, случайного ничего не бывает. Тем более в таком вопросе, как работа, на которой человек проводит половину всей жизни.

Не ладится на работе? Какие-то склоки пошли, конфликты? Начальство сердится, недовольно? Если я христианин, сам должен подать пример — перестать ссориться, уступить. Не кто-то должен быть хорошим — сослуживец, начальство, власти предержащие. Ничего подобного! Начните с себя. И с Божией помощью все уладится.

То же — и в семье. Не получается совместной молитвы, пусть хотя бы один из супругов молится за другого, если желает сохранить брак.

Господь, взирая на ваши молитвенные усилия, будет потихонечку помогать. Сверяйтесь с Евангелием: так ли я сам живу, как от других требую? И побольше терпения! Мы сейчас раздражительны, недовольны, потому что у всех у нас амбиции. Общество, строй сегодняшней жизни поощряют амбициозность, разжигают ее. А вы не поддавайтесь. Человек недалекий, завистливый во всем видит несправедливость: у кого-то есть, а у меня нет, меня обошли, подножку подставили, а то бы я был круче всех! Да нельзя так.

Учитесь быть благодарными, довольными тем, что есть.

— Ваше преосвященство, мне читатели не простят, если не спрошу, случались ли в вашей жизни чудеса ?

— Мне лично Господь много раз являл, как Он благ. Один случай приведу. Служили мы в Иркутской области, и подняли нас ночью по учебной тревоге. На одном из перевалов дорогу сковало гололедом, машина не слушалась, неуправляемо стала спускаться, приближаясь к пропасти. Все, кто был внутри, мысленно уже попрощались с жизнью. Мы словно оцепенели. Ничего не могли сделать. И вопреки всем физическим законам машина внезапно остановилась сама. На самом краю. В последнее мгновение. Выйдя из кабины, побелевший комбат только выдохнул: «Есть Бог!»

Думаю, любой человек может припомнить ситуацию, о которой можно сказать: «Уцелел чудом».

Сама жизнь человека — уже чудо. Когда из семени зарождается жизнь, несущая в себе физические и духовные черты всех предков человека, сотен поколений по отцовской и материнской линии.

Многие люди не нуждаются в чудесах, чтобы верить. А есть такие, кого и чудо не уверит. Потому что, как только мы поверим, сразу вступает другой закон — закон ответственности перед Богом, обязанность жить по Его заповеди.

— Владыко, священникам по роду их служения приходится заглядывать в души людей. Что сейчас самое мучительное происходит с людьми, с обществом в целом?

— Самое страшное, самое разрушительное — неверие. И не надо думать, что оно касается только Церкви. Вот пример: пройдет еще какое-то время, и не останется наших ветеранов, свидетелей Великой Отечественной войны. Уже сейчас некоторые подвергают сомнению совершенно очевидные факты, свидетельствующие о героизме нашего народа, жестокости врага. Пока что на попытки опровергнуть наше общее прошлое общество реагирует с возмущением. Но неверие способно вползти и разрушить любые сферы жизни.

 — Чего бы Вы пожелали новороссийцам?

— Помощи Божией, здоровья, крепости душевных и телесных сил. Помогайте становлению Новороссийской епархии, строительству новых храмов. Не надо думать, что они нужны Церкви как чему-то отдельному от нас. Церковь — это мы все с вами. 

Каждый крещеный православный христианин должен понимать — он обязан потрудиться, помочь своему храму, своей приходской общине.